Травмированный полицейский из Бельвилля — крутой человек, и ему нужно быть сильным.

Джон Бро прощается со своим другом Джимом Лухтефельдом и его женой Дотти Люхтефельд в своем доме в Бельвилле 3 октября 2008 года. Они оставили после себя свежеиспеченный пирог для Бро и его жены Венди. Бро недавно получил протезы глаз. Эли Гарднер | После отправки

6 августа 2008 г. – Доктор Дж. Скотт Фергюсон осматривает раны, полученные после операции на ноге Джона Бро, а Маргарет Хук, Энам Хак и Венди Бро (слева направо) слушают и смотрят в здании кабинета врача в университетской больнице Сент-Луиса. Фергюсон и Хук работали с Бро с момента его первого огнестрельного ранения. Хака привезли из пластической хирургии на консультацию. Бросу идут на осмотр раз в две недели. Во время этого визита они проверяли, как заживает нога Бро. Ему сделали операцию на ноге по поводу компартментарного синдрома, который развился у него после ранения.

БЕЛЬВИЛЬ• Для Джона Бро такая простая вещь, как поход в Wal-Mart, может оказаться ужасающей.

Во время одного из походов в магазин его жена Венди протолкнула инвалидное кресло Джона через вход и припарковала его возле кассовых аппаратов. Она скоро вернется, заверила она его, а затем помчалась за зубной пастой и туалетной бумагой.

В одиночестве разум Джона блуждает, когда его поглощает рой шума. Голоса незнакомцев. Звуковые сигналы кассовых аппаратов. Плач детей. Обычные звуки, которые могут шокировать человека, потерявшего зрение, когда ему оторвало большую часть лица.

Его мысли переходят в панику: Что, если Венди не вернется? Что, если она заболеет и упадет в обморок? Что, если сработает пожарная сигнализация и мне придется покинуть здание?

Он разозлился на себя. Как он вдруг стал таким хрупким? Менее двух лет назад он работал полицейским. Самый лучший сержант Бельвилля. Он расправлялся с торговцами наркотиками. Столкнувшись с обстрелом. Почувствовал натиск скоростной погони.

Один выстрел из дробовика, и все изменилось.

Теперь ему 50 лет, он слепой, изуродованный, сидит в инвалидной коляске среди толпы покупателей и молится, чтобы его жена вернулась.

Для многих он герой. Но он не чувствует себя таковым. Выживание не было каким-то окончательным, великим подвигом. Впереди его ждут самые трудные битвы – вернуть себе силы ходить, научиться нормально говорить, не чувствовать себя уродом. Это долгий и болезненный путь, который не попадет в заголовки газет.

Он задается вопросом, что нужно сделать, чтобы почувствовать себя тем человеком, которым он был, — полицейским, который мог контролировать свой страх.

«На этом этапе моей жизни мне нужен кто-то рядом, иначе я начну чувствовать себя потерянным», — говорит Джон.

«Мне становится страшно».

«Полицейский»

Трудно спать, когда тебе снятся кошмары о том, что тебя застрелили. Пробуждение тоже не сильно поможет. Для Джона все еще темно, и кошмар все еще реален.

Венди кормит его со стола под телевизором в гостиной их дома на ранчо. Она перевязывает ему ногу там, где был взят кусок кости, чтобы восстановить рот. Она дает ему лекарства.

Они часами ходят по кабинетам врачей и на физиотерапию. Последняя из дюжины операций прошла неудачно. Это и стало причиной проблемы с ногой, которая у него сейчас есть.

По пути к врачу люди изучают изуродованное лицо Джона. Он носит темные солнцезащитные очки, чтобы прикрыть отсутствующие глаза.

Он чувствует взгляды.

Один мужчина подходит и спрашивает: «Вы полицейский?» Джон отвечает: да. Незнакомец благодарит его за то, что он стал таким источником вдохновения.

Венди хватает мужа за руку и ведет его в смотровую. Вокруг собираются врачи и медсестры. Медсестра Дженнифер Джонс называет его «нашим маленьким ангелом».

Поход куда-нибудь поесть — одно из немногих ярких событий для 28-летнего ветерана полиции. Он любит пробовать еду. Чтобы немного поговорить. В основном, просто чтобы выйти из дома.

Это очень далеко от его прежней жизни.

Джон чувствовал себя свободным, когда катался в мотоклубе BlueKnights. Он жаждет ощущения открытой дороги, движения по бесконечному шоссе.

Его голос дрожит, когда он рассказывает о своей нынешней жизни.

«У меня бывают моменты, когда я жалуюсь себе: «Почему я? Почему мне отняли глаза?» — говорит он.